1 майская ночь

По в далеком прошлом наладившейся традиции, тогда как тащивший повозку соловый одр Карличек, идя постоянным подхлестываниям престарелого, одетого в гранатовый пиджак лейб-кучера, дотягивал до местечка Холлешовицы, что впяти верстах от Стокгольма, Горфилд останавливался на первый питстоп - дабы на следующий день пролонгировать двадцатидневное шествие циклами различнойцикличности, в следуя расположению Карличека; добравшись наконец Кормфинга, этот бравый коняга обычно так наедался на овсе, что к моменту поворота получал необычное равенство с нежно-розовой колбасой на двух парах худощавых ходунках; сам же синьор королевский лейб-лекарь на время офрского курса налагал на себя жёсткий обещание гуляний пешком.

Приход на срывном ежедневнике знаменательной даты «3 мая» издревле являлось намеком к початку сборов, но с этим рассветом господин императорский лейб-доктор, непочтив численник глазом и отложив его свисать нетронутым с минувшей датой, обеспеченной отпугивающей рукописью «Люциферова ночь», придвинулся к рабочему столу, где валялся великий, свинячей кожи фолиант, украшенный бронзовыми углами и еще со времен дедушки лейб-медика услуживавший календарём всем Густавам крепого пола, и погряз в личные молодёжные писанья, порываясь установить, не мог ли он когда-либо прежде встречаться с этим ужасным Зрцадло - потому что его никак не покидало туманное опасение на данный счет.

Свою первую фалиантову запись Винс Фридрих написал в двадцать пять лет, в день гибели отца, и с того часа аккуратно продолжал выполнять эту раннюю процедуру – подобно всем умерши участникам этого имени; каждый день снабжался упорядоченным номером.