Ублажение прихотей Марка

- Угомонись, присядь. Я высказал цезарю две просьбы, кои он сулился выполнить: во-первых, извлечь Пассию из дома Авла и, на конец, дать ее тебе. Нет ли у тебя в том месте ножа в складках тоги? Может быть, пронзишь меня? Но я рекомендую тебе обождать с этим день-другой , ведь тебя закрыли бы в тюрьму, а Гостилия тем часом скучала бы в твоем здании. Луций молча с удивлением взирал на Петрония и в конце концов сказал:

- Извини меня. Я ее боготворю, и тяготение затуманила мой рассудок.

- Очаровывайся мною, Публий. Третьего дня я провещал цезарю последующее: "Мой племянник Луций так влюбился в какую-то чахлую девушку, коя воспитывается у Авла, что его дворц от пылких всхлипов уподобился торфяной бане. Ни ты, царь, вымолвил я, ни я, знающие, что такое истинная красота, не дали бы за нее и тысячи золотых, но этот мальчишка всегда был дурен, как дуб, а ныне оглупел бесповоротно".

- Антоний!

- Ежели ты не сознаёшь, что я проронил это с намерением уберечь Пассию от коварности, я готов поверить, что сказал ему всё верно. Я убедил Меднобородого, что таковой эстет, как он, не может находить похожую девушку прелестницей, и Тиберий, кой до сих пор не отваживается глядеть на вещи по другому, чем моими глазами, не найдёт в ней и следа красоты, а не обнаружив, не пожелает ею завладеть. Нужно все же было сберечь обезьяну, посадить ее на веревочку. Гостилию сейчас станет судить не он, а Корнелия, а уж то она, несомненно, попробует скорее выпроводить ее из дворца. Я же, будто нехотя, говорил Красновато-желтой Браде: "Возьми Гостилию у Антигона и посвяти ее Луцию! Ты имеешь на это право, оттого что она заложница, а заодно насолишь Антигону". И он согласился. У него не было предлога не дать согласие, тем паче что я указал ему метод насолить порядочным мирянам.