Горесть семьи

Потом Помпония заговорила о себе. Да, она тиха, но и в ее груди много жгучих ранений. Вот с век ее Авла еще не сбыла дымка, еще не излился на него луч света. И уроженца она не пестовать в истине. И когда, что так может быть до конца ее ее заката и что может настать секунда разлуки с ними, несравненно более ужасающей, непоправимой, чем эта, недолгая прощание, о коей обе они ныне печалятся, - она и представить не может, как сможет она без них быть счастлива даже на твердях. О, много ночей проплакала она, вдоволь ночей прожила в молебствиях о благосклонности и помощи. Но мучение собственное она вверяет создателю - и ожидает, верит, надеется. А теперь, когда ее постиг последний шок, когда предписание Каина отымает у нее любимое создание, ту, кою Авл нарёк светом глаз собственных, она все равно уповает, потому что мнит, что имеется воля превыше силы Нероновой – имеется милосердие, каковое сильнее его злобы. И она еще жёстче сжала к телу личико девушки. Мало погодя Лигия понурилась к ней на колени и, спрятав лик в частях ее платья, долго отмалчивалась, но, когда наконец-то выпрямилась, обличие ее было уже намного спокойно.

- Мне жаль, матушка, жалею старца и брата, но я считаю, что противодействие бесполезно и всего лишь сгубило бы вас всех. Зато я даю общание тебе, что фраз твоих я в усадьбе цезаря не запамятую ни при каких обстоятельствах. Она снова увила ручками талию Грецины и, когда совместно они вошли в зал, начала прощаться с маленьким Авлом, со старичком-перфоненом, который был их учителем, со своей горничной, что когда-то нянчила ее, и со всеми невольниками. Один из каковых, высокий, плечистый лигиец по имени Лигий, каковой некогда вкупе с мамой Гекады и с нею был послан в полис лигийцев, рухнул к ее стопам, а потом понурился пред Грециной.